96.

Геб старательно пишет на папирусном пергаменте тонко обструганной палочкой, макая ее в чернила:

«Меня зовут Геб, это свидетельство о том, что я видел и что пережил.

Я родился на острове Ха-мем-птах. Этот остров был целым миром, моим миром. В нем счастливо жило 800 000 человек.

Нас прогнала оттуда природная катастрофа. За один день землетрясение, извержение вулкана и огромная океанская волна уничтожили все построенное нами.

Наша цивилизация ушла на дно. Но группе людей удалось вовремя уплыть и добраться до этой земли, гораздо более обширной, чем любой остров. Здесь все не так. Растения и животные крохотные…»

Нут заглядывает ему через плечо.

– Как он поймет наш язык? – спрашивает она.

– Я намерен обучить Рене нашему алфавиту и нашему словарю. Мы без труда общаемся мысленно, поэтому я легко объясню ему основы нашего языка.

– Это послание к человеку будущего, не забывай, что у них совсем другие понятия.

– Я растолкую ему каждое слово. Главное, чтобы этот текст существовал и чтобы он смог его найти.

До них доносится звук трубы. Геб и Нут выбегают из своего деревянного дома. Их взору открывается пугающее зрелище. Окрестные холмы усеяны тысячами человечков, вооруженных палками и копьями. Они мечут в их сторону дротики.

– Что это?

– Думаю, это то, что Не-хе называет «война». Мелкие приматы решили нас перебить.

Так и есть: человечки напали всей гурьбой на гигантов-чужаков, строящих на их территории свой город.

Дротики с кремневыми наконечниками и копья с обожженными концами не могут пробить кожу атлантов, но застревают в ней, как иголки.

Туземцы окружают пришельцев. На некоторых лезут сотни человечков в звериных шкурах, не скрывающих злобы и намерения причинить вред. Женщины-крохи враждебно верещат и тычут в ступни гигантов кремневыми ножиками.

К счастью, великаны без труда отражают первый натиск и разгоняют смешных врагов.

По сигналу одного из своих те откатываются. Они движутся плавными волнами, как стаи скворцов.

– Думаю, от этих аборигенов у нас будет немало неприятностей, – говорит Нут, аккуратно извлекая из своего бедра горсть дротиков.

97.

– Это шутка? Я не ослышался – «атланты»? В пещере близ оазиса в египетской пустыне? Простите, у нас нет времени на подобный вздор.

Собеседник бросает трубку. Опал и Рене, сидя в своем гостиничном номере, смотрят друг на друга. Они обзванивают все телекомпании, редакции всех журналов и газет.

Их нигде не принимают всерьез, никто не желает слушать их объяснения. Они наталкиваются на пренебрежение, слышат насмешки, в лучшем случае шутки. Чаще всего ответивший на звонок просто кладет трубку, не потрудившись вежливо завершить разговор.

– Обнародование нашего открытия сопряжено с трудностями, не так ли?

– Новое всегда сначала кажется смешным, потом опасным, но в конце концов становится очевидным. Взять хоть Эйфелеву башню.

– Избирательное право для женщин тоже прошло три этапа…

Рене пытает счастья в журналах об истории и археологии. Там он тоже натыкается на отказ, пускай и вежливый, и вынужден снизить планку. Готовность делиться предложенной им новостью выказывают только сайты, специализирующиеся на эзотерике, магии и заговорах. Опал советует Рене не идти по этому пути:

– Их поддержка еще больше дискредитирует наше открытие.

– В таком случае мы остаемся с пустыми руками. Наше открытие обессмысливается.

Рене приходится пойти ва-банк. Он набирает еще один номер.

– Мне нужна твоя помощь, Элоди.

– Рене?! Где ты? Тебя все ищут.

– Знаю и вовсе этому не рад. Все из-за скинхеда и пожара в больнице?

– А вот и нет! Полиция нашла видеосъемку, на которой видно, что скинхед сам тебе угрожал и сам напоролся на нож.

Боже, возможно ли, чтобы беда приходила и уходила с такой легкостью? Если бы я ей не позвонил, то не узнал бы, что все разрешилось без моего участия.

– Теперь тебя подозревают только в неоказании помощи человеку, находящемуся в опасности. Возможно, его еще можно было спасти. Об убийстве речи больше не идет. Единственное возможное обвинение – что ты сбросил тело в воду. Уже легче.

– А больница?

– Одна пациентка больницы показала, что была свидетельницей всего происходившего. Она сказала, что Шоб пытал ее и что ты пришел ей на помощь. У полиции накопились улики, чтобы завести на него дело. Теперь обвинение грозит ему! Ты можешь вернуться и представить свою версию событий, ты больше не подозреваемый. Гарантирую, что больше всего Шоб боится именно твоих показаний.

Маятник качнулся в другую сторону. Иногда достаточно подождать, и ситуация меняется на противоположную. Что было на дне, всплывает, что плавало на поверхности, тонет.

– Сейчас у меня другое срочное дело. Опять вся надежда на тебя. Потому и звоню. Мне необходима твоя помощь.

– Ты сейчас где?

– В оазисе Сива на юге Египта, посреди пустыни, рядом с ливийской границей.

– Каким ветром тебя занесло в пустыню? Ты скрываешься там от полиции?

– Я все тебе объясню. Но сначала ты должна кое-что сделать для меня и для торжества истины.

Он слышит ее разочарованный вздох.

– Только не это! Неужели снова твои бредни об атлантах?

– Представь, они были великанами. Нашим умишком этого не постигнуть. Об этом должен узнать весь мир. Пора восстановить историческую правду.

– Ладно, выкладывай.

Рене Толедано рассказывает поразительные подробности обо всем произошедшим с ним со времени их последней встречи. Когда он умолкает, преподаватель естественных наук тоже долго молчит.

– И ты говоришь, что нашел кувшины со всеми доказательствами?

– Два кувшина и два скелета. Все, что требуется, – это прибыть сюда, во всем удостовериться и провести радиоуглеродный анализ. После этого не останется никаких сомнений.

– Все как-то смутно… Что анализировать?

– Я все сфотографировал всего несколько часов назад.

– Можешь прислать фотографии на мою электронную почту?

Учитель истории отбирает лучшее и спешно отправляет.

Элоди разглядывает фотографии.

– Согласна, на подделку не похоже. Если это монтаж, то мастерский.

– Клянусь, никакого монтажа!

– Ты утверждаешь, что рванул динамитом скалу, перекрывавшую вход в пещеру, чтобы добраться до этих чудес. Как ты догадался, что там было чего искать?